Год начался с события, предвещающего новые этапы развитий на региональном уровне. Убийство иранского полководца в Ираке по указанию президента США привело к сверхнапряженной ситуации в отношениях США – Иран.

Заявления, обвинения, утверждения, осуждения, пересеченные красные линии, как полагают, дают несколько ключевых явлений.

Ответная  реакция обязательно должна была быть предпринята. Ответ Ирана по американским опорным пунктам в Ираке был неизбежен. Вашингтон уже была объявлена символическая цифра продолжительных действий. Казалось, что вместо прямой конфронтации стороны выбрали возможность продолжения военного конфликта на третьих территориях. В этом случае главным полем битвы является Ирак. Послание президента США в некоторой степени изменило направление прогнозируемой аналитики. Акцент был поставлен на продолжении экономических санкций, угроза военных ударов была явно заменена традиционным вариантом борьбы. Это, безусловно, не предполагает, что военное вмешательство исключено. Мы можем стать очевидцами атаки и контратаки, всегда имея в виду теорию третьей территории.

Главной целью Ирана был общий координатор военных действий на Ближнем Востоке. Иными словами, формирующий основные зоны иранского влияния, который много раз препятствовал выполнению задач американских программ на той же географической территории.

Следовательно, американские цели являются зонами влияния Ирана в том же регионе. Одной из этих зон считается Ливан, где партия Хезболла воспринимается как ливанское подразделение иранской армии. Проиранская партия фактически опубликовала новое военное задание -отстранение американских сил из региона.

Вывод американских сил из Ирака, в первую очередь,  может перерасти в многостороннюю повестку. Однако, решение о выводе, скорее всего, состоится после  последовательных потрясений.

Кроме ливанской базы, по географическому соседству создаются связи и с Арменией. Чем напряженнее будет ситуация, тем больше приграничные страны Ирана окажутся в американском поле зрения для сжатия кольца блокады.  Заявление официального Еревана, по сути, имело в виду основы комплементарной, уравновешенной политики и многосторонней дипломатии. Важно также и то, что министр иностранных дел Ирана сам инициировал разговор со своим армянским коллегой.

Вашингтон через свое посольство в Армении, путем введения экономических санкций против Ирана заявил, что считает понятным продолжение торговых связей Иран – Армения. Заявления, прозвучавшие как из Еревана, так и из Степанакерта, с одной стороны обязательно предполагают обстоятельство открытой двери приграничного Ирана, имеющей жизненно важное значение, и взвешенную позицию Тегерана в плане арцахского конфликта, с другой стороны, быть посредником США в многосторонних отношениях с Вашингтоном - главной геополитической силой.

Поэтому спекуляции неприемлемы. Введение в оборот армянских связей для фиксирования преимуществ, очень далеко от борьбы власть-оппозиция, она просто может навредить государственным интересам.

Стрелки нужно направить в сторону двух других соседей. На этапе дополнительного обострения ирано-американского конфликта мы должны попытаться заметить те небольшие ситуационные условия, в которых могут оказаться как Анкара, так и Баку. Факт использования третьих территорий может не исключать требования о размещении американских военных пунктов или контрольных пунктов в Азербайджане. Баку может оказаться в капкане не только Ирана и США, но и США и Москвы.

Шаган Гантаарян