«Уже двадцать лет я в Первопрестольном Святом Эчмиадзине. Я поступил служить в этом заведении. В течение двадцати лет мое окружение не позволяло мне делать то, что я мог, потому что я видел только западню, а не правосудие. У меня ослабли нервы, я больше не в состоянии это терпеть. Я ищу покоя, и не нахожу, я жажду честной работы, но мне мешают, я хочу уйти подальше, закрыть уши, чтобы не слышать, закрыть глаза, чтобы не видеть, связать ноги чтобы не поддаваться соблазну, сдерживать свои чувства, чтобы не возмущаться, но я же человек, я не могу. Моя совесть умирает, моя энергия замирает, моя жизнь изнашивается, и только колебания гнездятся в глубинах моей души и сердца. Если Всевышнему угодно не потерять меня, а обрести меня, со слезами на глазах прошу вас освободить меня от обета Святого Эчмиадзина и назначить меня монахом в Севанский монастырь. Я потерял двадцать лет, но я, по крайней мере, выиграю свои оставшиеся годы, и спокойно буду записывать плоды своих исследований как важнейшее служение страдающей Армянской Святой Церкви и Науке…».

КОМИТАС

Это письмо-прошение Патриарха армянской песни, Комитаса  Католикосу Измирляну. Своеобразная мольба, которая была отклонена, и Комитас вынужден был самовольно покинуть эту удушающую среду. И он уехал, но куда? В Константинополь, чтобы через пять лет сойти с ума от ужасов геноцида и страдать до самой смерти ... Фактически, тридцать пять лет жизни, полной страданий. Когда же ему удалось сделать все это? Все, что сделал этот великий композитор и певец, музыкальный этнолог и глубокомыслящий музыковед, Вардапет и педагог, собиратель фольклора, дирижер и педагог, основатель Армянской национальной композиторской школы.

Научная работа и сбор фольклора Комитаса бесценны. Он писал народные песни с мастерством этнографа, требованиями эстетики, наблюдениями ученого. Он обнаружил ряд старинных, высокохудожественных образцов музыкального фольклора, мелодии оровелов, связанных с языческими верованиями, эпические песни «Мокац мирза» эпоса «Давид Сасунский», духовные песнопения, которые считаются важнейшими культурными открытиями, и собрал антологию более 4 000 народных песен.

1910 г. Комитас обобщает элементы хазов (армянские знаки нотописания с VII в.). «В самом деле, я нашел ключ к армянским хазам, и я даже читаю простые записи, но я еще не дошел до конца, потому что для того, чтобы проникнуть в таинственный смысл каждого хаза, я просматриваю десятки рукописей, иногда на это уходят месяцы. Пока у меня 198 хазов с наименованиями, пока оставлю в сторону безымянные хазы, которых очень много».

В том же году Комитас уехал в Константинополь, организовал хор «Гусан» из 300 человек,  читал лекции, давал концерты по всей Европе, Турции и Египту, представляя и известные, и малоизвестные армянские песни и музыку. Его научная и творческая деятельность открыла новую страницу в истории армянской музыкальной культуры. Он представлял свои исследования армянской духовной и народной музыки в ряде европейских городов: в Берлине, Париже, Женеве, Лозанне и в других местах. Он выступал на конференциях Международного музыкального общества, одним из основателей которого был он сам. Ученый Комитас стремился показать миру богатые традиции армянской музыкальной культуры и доказать, что «у армян независимая музыка». И мандат этой независимой музыке дал он сам.

Творческий стиль Комитаса уникален в своем роде. Основываясь на особенностях армянской традиционной музыкальной культуры, он открыл для себя новые и богатые возможности применения гармонии и полифонии, которые соответствовали армянскому музыкальному мышлению. Его музыкальное наследие включает произведения в вокальном и фортепианном жанрах. И хотя ему удалось завершить свое единственное крупное произведение - «Литургию», но некоторые из задуманных им опер остались незавершенными. Если бы они родились, то непременно украсили бы и армянское оперное искусство.

… Поскольку эта публикация обусловлена Днем его памяти, думаю, нелишне будет коснуться еще одной болезненной записи гениального Вардапета, чудом спасшегося от пустыни смерти, при посредничестве европейских и американского послов: «Воздух наполнен ядом, нет целительной силы. С одной стороны - разрушения, ужас, гнет, с другой - равнодушие, ксенофобия и грязные души. Где наш мудрый Хоренаци? Пусть восстанет из-под кровоточащей земли и скорбит по нашим душам, мыслям и делам. Мое сердце разбито…».

Разбитое сердце гения страдало еще двадцать лет. За рубежом, сначала в турецкой адской больнице, где в моменты просветления он жаловался на невыносимые условия и записывал: «Еда - собачий корм, грязь и вши, единственное лечение - изоляция и безразличие». Четыре года спустя Вардапета перевели в психиатрическую больницу Виль-Эвр в Париже, а в 1922 году из-за нехватки средств - в более доступную психиатрическую больницу Виль-Жюиф, где и спустился тяжелый занавес его жизни, полно мучений и страданий.

Но Комитас бессмертен, великие не умирают. Подтверждение этому - слова восхищения великого французского композитора и музыкального критика Клода Дебюсси: «Если бы Комитас написал только «Антуни», этого было бы достаточно, чтобы считать его великим творцом…».

Акоп СРАПЯН