Текущая война в Арцахе (Нагорно-Карабахской Республике) – это борьба за новое распределение ролей в регионе, в которой Турция пытается принять непосредственное и весомое участие. Турция и Азербайджан навязали армянской стороне войну, целью которой является изменение восприятия безопасности и баланса сил в регионе. Нацеливание на подобную перспективу подразумевает вовлечение новых акторов с соответствующим перераспределением ролей. По общему мнению, любой исход войны будет иметь решающее значение для региональных акторов в долгосрочной перспективе. Следовательно, Армения и Арцах в настоящее время воюют не только за обеспечение своей безопасности, но и за долгосрочную перспективу установления стабильности в регионе.

Непосредственной мишенью пропаганды турецко-азербайджанского альянса оказались определенные региональные акторы. Предпринимаются также попытки изменить правовое восприятие конфликта. В частности, критике Турции и Азербайджана подвергается деятельность как ООН, так и сопредседателей Минской группы ОБСЕ.

1. Что касается резолюций Совета Безопасности ООН, то эти резолюции ситуативного характера, которые исходили из результатов военных действий на конкретном этапе конфликта в 1993 году. Этим и объясняется тот факт, что Совет Безопасности ООН на протяжении 27 лет не возвращался к упомянутым резолюциям.
2. Что касается критики деятельности сопредседателей Минской группы ОБСЕ, якобы последняя далеко не нацелена на урегулирование конфликта («they are very far from being solution oriented») и бездействует, то на самом деле все иначе. 28 лет подряд ОБСЕ имела активное и непосредственное участие как в деле прекращения военных действий, так и замораживания конфликта и управления им (Conflict management). Многочисленные механизмы и варианты ОБСЕ по урегулированию конфликта были отклонены самим Азербайджаном, вернув, тем самым, проблему в исходную точку прекращения огня.

Очевидно, что мишенью являются сопредседатели Минской группы ОБСЕ. Ясны также цели и мотивы заявлений Турции относительно их так называемого бездействия. Турция пытается укрепить свои рычаги воздействия в Карабахском вопросе посредством осуществления военной агрессии, за которой последует ее военно-политическая активность. Вырисовывается также первое предусловие: Турция должна быть напрямую вовлечена в переговорный процесс. Официальные Баку и Анкара, вероятно, предусмотрели для Турции статус сопредседателя Минской группы ОБСЕ. На протяжении многих лет последовательно муссировалась идея о замене Франции как сопредседателя Минской группы на Турцию. Это обстоятельство пытаются обосновать ложным тезисом о создании баланса в группе, рассматривая Францию как посредника с проармянской позицией.

Не исключено, что Турция выступит с инициативой создания нового формата из четырех сопредседателей. Анкара и Баку регулярно заявляют, что только Россия и Турция могут урегулировать эту проблему, пытаясь таким образом смягчить реакцию России и легализовать свою вовлеченность. Этот тезис может показаться противоречащим интересам США, но на самом деле вовлечение Турции увеличивает также присутствие НАТО в регионе и в Карабахском конфликте. Хотя армяно-французские  дружественные отношения и стратегическое сотрудничество являются традиционными, Франция является членом НАТО. Таким образом, вхождение непосредственно участвующей в нынешней войне Турции в формат сопредседателей Минской группы ОБСЕ предполагает закрепление доминирующих позиций стран-членов НАТО в группе сопредседателей. Если раньше у двух стран, являющихся сопредседателями Минской группы ОБСЕ и членами НАТО (США и Франция), не было прямой границы с зоной конфликта, то эта задача будет решена посредством включения Турции в вышеуказанный формат. Подобное развитие событий делает неизбежной перспективу непосредственного вовлечения ИРИ.

3. Правовое восприятие. Турция и Азербайджан утверждают, что Карабахская проблема – это постсоветская реальность, за которой логически следует идея о нарушении территориальной целостности современного Азербайджана. С точки зрения международного права Нагорный Карабах никогда не был частью независимого Азербайджана. Правовые основы для процесса выхода Нагорного Карабаха из состава Советского Азербайджана были заложены в феврале 1988 года, а в 1991 году, когда Азербайджан объявил о восстановлении своей независимости, Нагорный Карабах уже объявил о своей независимости в рамках норм международного права и в соответствии с Конституцией и соответствующими законами СССР. Не случайно, что в 1992-1994 гг. Нагорный Карабах участвовал в переговорном процессе по урегулированию конфликта, а Соглашение об установлении режима прекращения огня в зоне конфликта 1994 г. было подписано в трехстороннем формате – Республикой Армения, Нагорно-Карабахской Республикой и Азербайджанской Республикой.
4. В своей пропаганде Турция и Азербайджан часто упоминают о необходимости вывода армянских войск с территорий Нагорного Карабаха. Между тем присутствие армянских войск в Арцахе является единственной гарантией безопасности армянского населения. Притом, Турция и Азербайджан стремятся придать религиозный оттенок конфликту, что чрезмерно опасно в перспективе. Турция и Азербайджан не только вербуют наемников, представляющих радикальные террористические организации, но также совершают повторное и преднамеренное нападение на Церковь Св. Казанчецоц в Шуши. Между тем армянская сторона в той же Шуши отреставрировала персидскую мечеть Гевхар-аги.

В условиях явной арменофобии Азербайджана и Турции армянская сторона исключает прямое подчинение Республики Арцах Азербайджану, и считает вполне логичным вовлечение карабахской стороны в переговорный процесс.

В свою очередь, Турция пытается перенести армяно-азербайджанский конфликт в контекст армяно-турецких отношений. Официальная Анкара ставит акцент на том, что Франция является государством, признавшим Геноцид армян 1915 г., тем самым ставя под вопрос ее объективность в Карабахском вопросе. Более того, официальная Анкара также ставит под сомнение беспристрастность других сопредседателей Минской группы в Карабахской проблеме, исходя из позиции упомянутых стран в отношении к РА. Такая логика исходит из турецкого восприятия армян, поскольку двое из трех стран-сопредседателей Минской группы (Россия, Франция) полностью признали Геноцид армян, а Соединенные Штаты – на уровне обеих палат Конгресса. Таким образом, рассматривая армяно-турецкие отношения в качестве отправной точки, Турция, используя Карабахский конфликт, пытается навязать свои военно-политические интересы и Азербайджану. Не случайно, что армянская общественность уделяет больше внимания обращениям президента Эрдогана и его пресс-секретаря Ибрагима Калына, чем обращениям Ильхама Алиева и других официальных лиц Азербайджана.

Одной из основных целей Турции является устранение того барьера, который в российской внешней политике воспринимается в качестве «южных ворот». С другой стороны, растущее влияние Турции на Южном Кавказе, особенно в Азербайджане, практически сводит на нет возможности интеграции Азербайджана в Европу. Более того, нынешнее беспрецедентное сближение турецко-азербайджанских отношений и выступление Турции от имени Азербайджана, фактически приравнивает отношения ЕС – Азербайджан к отношениям ЕС – Турция.

Учитывая открытые пантюркистские устремления официальной Анкары за последние годы, а также официальные заявления и месседжи относительно притязаний на некоторые части соседней Грузии (в частности, Аджарии), мы глубоко убеждены, что Карабахская проблема является лишь одним из направлений политики Турции на Южном Кавказе, после чего можно ожидать неприятные сюрпризы для Грузии, а также Абхазии и Южной Осетии, имеющих союзнические отношения с Россией. Карабахская проблема – это лишь первый этап кавказской экспансии Турции и дальнейшей эскалации конфликта.

Таким образом, в настоящий момент на арцахском фронте решается вопрос более широких геополитических перестановок. Растущее военно-политическое присутствие Турции в регионе угрожает безопасности Южного Кавказа и соседних с ним стран, центрам силы, преследующим экономические и политические интересы в регионе, а также всему цивилизованному миру, вовлеченному в борьбу против терроризма. В условиях этих вызовов задача официальных Степанакерта, Еревана и сторон-посредников должна состоять в том, чтобы полностью исключить присутствие Турции в переговорном процессе в каком-либо формате.

Ключи урегулирования Карабахского конфликта находятся в Москве. Указанный факт был снова подтвержден Заявлениями министров иностранных дел Российской Федерации, Азербайджанской Республики и Республики Армения от 10 октября  2020 г. В документе особенно большое значение придается преамбуле, 3-му и 4-му пунктам. Преамбула ( “В ответ на обращение Президента Российской Федерации В. В. Путина и в соответствии с договоренностями Президента Российской Федерации В. В. Путина, Президента Азербайджанской Республики И. Г. Алиева и Премьер-министра Республики Армения Н. В. Пашиняна стороны согласились о нижеследующих шагах.”) не только подчеркивает исключительную роль Российской Федерации, но и поднимает Заявление министров иностанных дел до уровня президентов и премьер-министра с правовой точки зрения. Это исключает фактический отказ от документа в будущем. Пункты 3 и 4 документа (“Азербайджанская Республика и Республика Армения при посредничестве сопредседателей Минской группы ОБСЕ на основе базовых принципов урегулирования приступают к субстантивным переговорам с целью скорейшего достижения мирного урегулирования”. “Стороны подтверждают неизменность формата переговорного процесса”) исключают принятие нового переговорного формата и нацелены на долгосрочную перспективу.

Таким образом, Заявление от 10 октября 2020 г., по крайней мере в политических процессах, оставило де-факто Турцию вне игры и утвердило позицию РФ о том, что формат Минской группы ОБСЕ не подлежит изменениям.

Однако Турция, с военно-политической точки зрения, продолжает править в Азербайджане, поэтому она попытается пересмотреть уже установленные правила игры.

Ваграм Петросян, к. и. н., доцент

Роман Карапетян, к. и. н., доцент